Autor: Mihai Mogâldea, expert asociat al Institutului pentru Politici și Reforme Europene (IPRE)

Pe 20 – 21 iunie, la Bruxelles, a avut loc Summit-ul Consiliului European care a reunit șefii de stat și de guvern a celor 28 de state membre ale UE. Pe agenda Summit-ului s-au aflat discuțiile privind nominalizarea Consiliului European pentru poziția de președinte al Comisiei Europene, dar și posibilele candidaturi pentru conducerea altor trei instituții-cheie: Parlamentul European, Consiliul European și Banca Centrală Europeană.

La finalul Summit-ului, Donald Tusk, președintele Consiliului European, a anunțat că nu s-a convenit asupra unei decizii susținută de majoritatea țărilor membre cu privire la candidaturile propuse. Astfel, o nouă rundă de consultări va avea loc Duminică, 30 iunie, cu doar două zile înainte de prima ședință plenară a noii legislaturi europene la Strasbourg.

Dată fiind multitudinea actorilor implicați în procesul de alegere a viitorilor lideri europeni (familiile politice pan-europene, guvernele naționale și instituțiile supranaționale), aceste negocieri reprezintă un test pentru sistemul Spitzenkadidaten, controlul exercitat de către Parlament asupra Comisiei, dar și pentru balanța de putere în rândul grupurilor politice din Parlamentul European.

Alegerile pentru Parlamentul European

Rezultatele scrutinului pentru Parlamentul European, desfășurat în perioada 23 – 26 mai, au complicat ecuația alegerii președintelului Comisiei Europene. Dacă înaintea alegerilor candidații desemnați de către Partidul Popular European (Manfred Weber) și Alianța Progresistă a Socialiștilor și Democraților (Franns Timmermans) erau cotați cu cele mai mari șanse să obțină această poziție, fragmentarea votului cetățenilor europeni a permis integrarea unui al treilea grup parlamentar în această ecuație – Reînnoim Europa (Margrethe Vestager).

Mai exact, distribuția mandatelor din Parlamentul European (fig. 1), nu a permis popular-europenilor (PPE) și social-democraților (S&D) să negocieze asupra candidaturii la șefia Comisiei și Parlamentului fără a lua în considerare poziția grupului Reînnoim Europa. PPE și S&D au obținut împreună 335 de locuri în noul legislativ, insuficient pentru a deține majoritatea simplă necesară nominalizării candidaților agreați de către aceste grupuri (376 de voturi). În acest context, grupul condus de Dacian Cioloș (Reînnoim Europa) și susținut de către președintele francez Emmanuel Macron deține o marjă importantă de acțiune în procesul de negocieri și poate diminua avantajul PPE de a obține cel mai mare număr de mandate în urma alegerilor europarlmantare.

Spitzenkadidaten – o procedură (i)relevantă?

Nominalizarea președintelui Comisiei Europene reprezintă un exercițiu de verificare pentru practicile formale și informale existente până acum la Bruxelles. Practicile formale se referă la prevederile art. 17(6) și 17(7) al Tratatului de la Lisabona (2009), ce menționează că liderul Comisiei urmează a fi ales prin votul majorității deputaților din Parlament, iar Consiliul European și Parlamentul sunt ambele responsabile de procesul premergător votării acestuia. Practicile informale vizează procedura de Spitzenkandidaten, susținută activ de către Parlament datorită prerogativelor mai extinse ce îi sunt oferite grupurilor parlamentare.

Introducerea procedurii de Spitzenkadidaten în etapa post-Lisabona a venit să consolideze rolul Parlamentului European în desemnarea candidatului pentru șefia Comisiei Europene. Conform acestei proceduri, instituită printr-o rezoluție a PE (2012), grupul politic ce obține cele mai multe mandate în PE este primul în măsură să înainteze candidatul său pentru această funcție și să ceară suportul Consiliului European.

Sub acest aspect, rezultatele alegerilor din acest an i-au oferit postura de Spitzenkadidaten lui Manfred Weber, liderul Grupului PPE din Parlamentul European. Weber se bucură de susținerea cancelarului Angela Merkel (PPE) în Consiliul European, dar nu intră în grațiile lui Emmanuel Macron (ALDE) sau Pedro Sanchez (S&D). Mai mult decât atât, grupurile Socialiștilor și Liberalilor din Parlamentul European au declarat în ajunul Summit-ului din 20/21 iunie că nu vor susține candidatura lui Weber pentru președinția Comisiei Europene. În aceste condiții, există șanse puține ca Weber să fie nominalizat de către Consiliul European pentru acest post, ceea ce va scădea relevanța procedurii Spitzenkadidaten pentru procesul decizional al UE. De asemenea, această situație ar putea influența mecanismele de control deținute de către Parlament asupra Comisiei pe dimensiunea aprobării componenței Colegiului de Comisarii pentru termenul 2019 – 2024.

În lipsa lui Weber, Michel Barnier (PPE), negociator-șef al Uniunii Europene pentru Brexit și învinsul lui Juncker în cursa pentru candidatura PPE la șefia Comisiei în 2014, are șanse reale să fie înaintat Parlamentului pentru această poziție. Prin gestionarea portofoliului de negocieri cu Marea Britanie și interacțiunea directă pe care a avut-o cu statele membre în această perioadă, Barnier ar putea obține votul de încredere din partea Consiliului European ca și candidatură de compromis. Statele din grupul de la Visegrad și-au declarat suportul pentru candidatura lui Barnier, ca una din opțiunile viabile în procesul de consultări.

Dincolo de discuțiile existente în prezent, un criteriu important de departajare pare a fi experiența guvernamentală a candidaților propuși. În ultimii 20 de ani, de la Comisia Prodi încoace, toți președinții Comisiei au fost anterior șefii guvernelor naționale. Astfel, apartenența și activitatea guvernamentală le-a permis acestora să interacționeze direct cu alți membri ai Consiliului European și să obțină suținerea acestora. Totodată, numirile în cauză (Prodi, Barosso sau Juncker) demonstrează raportul de forțe dintre Consiliul European și Parlamentul European pe dimensiunea nominalizării președintelui Comisiei Europene. Deși influența partidelor politice pan-europene la nivelul UE este într-o continuă evoluție, statele-membre dețin rolul-cheie în sistemul decizional de la Bruxelles.

În loc de concluzii

Procesul de selecție și numire a liderilor europeni nu este unul ușor. Interacțiunea și dialogul dintre instituții sunt și vor fi influențate de afilierea politică a candidaților propuși, viziunile acestora privind viitorul Europei, dar și de alianțele între statele-membre axate pe obținerea unor avantaje în urma votării unui anumit candidat. În condițiile unei fragmentări extinse a votului pentru alegerile europarlamentare, marja de negocieri a PPE, respectiv S&D, este mai mică comparativ cu 2014. Respectiv, votul curentului centrist, condus de Emmanuel Macron în Consiliul European și reprezentat de către grupul parlamentar Reînnoim Europa, poate conduce la agrearea unei candidaturi de compromis, ca Barnier sau Vestager.

Una peste alta, componența și planul de activitate al viitoarei Comisii va avea repercursiuni imediate pentru Republica Moldova. În domeniul politicii externe și de vecinătate, rămâne de văzut care vor fi cheltuielile alocate pentru următorul instrument bugetar 2021 – 2027, destinat țărilor din afara UE. În același context, este de așteptat ca viitoare Comisie să seteze noile obiective și livrabile pentru Parteneriatul Estic în perioada post-2020. Pe această dimensiune, accentele Comisiei pot fi diferite în funcție de personalitatea, strategia, viziunea și echipa viitorului președinte al Comisiei Europene.

NOTA: Acest editorial a fost pregătit în contextul Conferinței Internaționale EU Debates Cafe “Rezultatele alegerilor pentru Parlamentul European – Viitorul Parteneriatului Estic și procesului de Europenizare al Republicii Moldova”organizat la Chișinău la 4 iunie 2019 de Institutul pentru Politici și Reforme Europene (IPRE) în cooperare și cu suportul Fundației Hanns Seidel în Republica Moldova în cadrul proiectului ”EU Debates Cafe”.

Выдвижение кандидата в председатели Европейской комиссии: тест для руководства ЕС? Op-Ed

„Состав и план деятельности будущей Европейской комиссии окажут прямое влияние на Республику Молдова. В области внешней политики и политики соседства ещё предстоит выяснить, какие расходы будут выделены для следующего бюджетного инструмента, рассчитанного на 2021–2027 годы и предназначенного для стран, не входящих в ЕС. В этой связи ожидается, что будущая Комиссия установит новые цели и результаты для Восточного партнёрства на период после 2020 года. На этом направлении акценты Комиссии могут различаться в зависимости от личности, стратегии, видения и команды будущего председателя Европейской комиссии”.
—

20–21 июня в Брюсселе состоялся саммит Европейского совета, в котором приняли участие главы государств и правительств 28 государств-членов ЕС. Повестка дня саммита включала в себя дискуссии по поводу выдвижения Европейским советом кандидата на должность председателя Европейской комиссии, а также обсуждение возможных кандидатур руководителей трёх других ключевых учреждений: Европейского парламента, Европейского совета и Европейского центрального банка.

По окончании саммита председатель Европейского совета Дональд Туск объявил, что не удалось найти такое решение по поводу предлагаемых кандидатур, которое поддержало бы большинство стран-членов ЕС. Таким образом, новый раунд консультаций состоится в воскресенье, 30 июня, всего за два дня до первого пленарного заседания европейского законодательного собрания нового созыва в Страсбурге.

Учитывая большое количество участников процесса избрания будущих европейских лидеров (панъевропейские политические партии, национальные правительства и наднациональные учреждения), эти переговоры являются тестом для системы Spitzenkadidaten – контроля, осуществляемого Европарламентом над Комиссией, а также для баланса сил между политическими группами, присутствующими в Европейском парламенте.

Выборы в Европейский парламент

Результаты выборов в Европейский парламент, состоявшихся 23–26 мая, усложнили уравнение по избранию председателя Европейской комиссии. Если перед выборами кандидатами с наиболее высокими шансами занять эту должность считались выдвиженцы Европейской народной партии (Манфред Вебер) и Прогрессивного альянса социалистов и демократов (Франс Тиммерманс), то распыление голосов европейских граждан позволило ввести в это уравнение третью парламентскую группу – „Обновление Европы” (Маргрет Вестагер).

Говоря конкретнее, распределение мандатов в Европейском парламенте (рис. 1) не позволило народным европейцам (ЕНП) и социалистам с демократами (СиД) согласовать между собой кандидатуры на посты главы Комиссии и спикера Европарламента без учёта позиции группы „Обновление Европы”. ЕНП и СиД вместе получили 335 мест в законодательном органе нового созыва, чего недостаточно для простого большинства, необходимого для назначения кандидатов, согласованных этими группами (376 голосов). В этих условиях группа, возглавляемая Дачианом Чолошем и поддерживаемая президентом Франции Эммануэлем Макроном („Обновление Европы”), имеет широкое поле для манёвра на переговорах и способна нивелировать преимущество ЕНП, получившей наибольшее количество мандатов по итогам выборов в Европарламент.

Spitzenkadidaten – (не-)актуальная процедура ?

Выдвижение председателя Европейской комиссии представляет собой процедуру проверки формальных и неформальных практик, существующих в настоящее время в Брюсселе. Формальные практики заключаются в положениях статей 17(6) и 17(7) Лиссабонского договора (2009 года), гласящих, что глава Комиссии избирается  большинством голосов депутатов парламента, а Европейский совет и Европейский парламент несут ответственность за процесс, предшествующий его избранию. Неформальная практика заключается в процедуре Spitzenkandidaten, которую активно поддерживает парламент в связи с более широкими прерогативами, предоставляемыми ею парламентским группам.

Процедура Spitzenkadidaten была введена на пост-лиссабонском этапе с целью усилить роль Европейского парламента при назначении кандидата на должность главы Европейской комиссии. Согласно этой процедуре, введённой резолюцией ЕП (от 2012 года), политическая группа, получившая наибольшее количество мандатов в Европарламенте, обладает правом первой выдвинуть своего кандидата на эту должность и обратиться за поддержкой к Европейскому совету.

С этой точки зрения результаты выборов, состоявшихся в этом году, наделили статусом Spitzenkadidaten Манфреда Вебера, лидера Группы ЕНП в Европейском парламенте. В Европейском совете Вебера поддерживает канцлер Ангела Меркель (ЕНП), однако он не пользуется расположением Эммануэля Макрона (АЛДЕ) и Педро Санчеса (СиД). Более того, в преддверии саммита от 20/21 июня группы социалистов и либералов в Европарламенте заявили о том, что они не поддержат кандидатуру Вебера на пост председателя Европейской комиссии. В этих условиях невелики шансы на то, что Европейский совет выдвинет Вебера на этот пост, а это уменьшит актуальность процедуры Spitzenkadidaten для процесса принятия решений в ЕС. Кроме того, эта ситуация может повлиять на имеющиеся у Европарламента механизмы контроля над Комиссией в сфере утверждения состава Коллегии комиссаров на 2019–2024 годы.

В отсутствие Вебера, Мишель Барнье (ЕНП), главный переговорщик Европейского союза по Брекситу, проигравший Юнкеру в гонке претендентов от ЕНП на пост главы Еврокомиссии в 2014 году, имеет реальные шансы быть выдвинутым парламентом на эту должность. Управление Барнье переговорным портфелем с Великобританией и его непосредственное взаимодействие с государствами-членами ЕС в течение этого периода могут помочь ему заручиться доверием Европейского совета в качестве компромиссной кандидатуры. Государства Вишеградской группы заявили о своей поддержке кандидатуры Барнье как одного из жизнеспособных вариантов в процессе консультаций.

Вне зависимости от ведущихся в настоящее время дискуссий, важным критерием при определении фаворита, по-видимому, является имеющийся у  предлагаемых кандидатов опыт работы в правительстве. За последние 20 лет, со времён Комиссии Проди, все председатели Еврокомиссии ранее были главами национальных правительств. Таким образом, принадлежность к правительству и работа в его составе позволяли им напрямую взаимодействовать с другими членами Европейского совета и получать поддержку с их стороны. В то же время назначения такого рода (Проди, Баррозу или Юнкера) демонстрируют соотношение сил между Европейским советом и Европейским парламентом в сфере назначения председателя Европейской комиссии. Хотя влияние панъевропейских политических партий на уровне Евросоюза неизменно растёт, государства-члены ЕС играют ключевую роль в системе принятия решений в Брюсселе.

Вместо заключения

Процесс отбора и назначения европейских лидеров непрост. Взаимодействие и диалог между учреждениями находятся и будут находиться под влиянием политической принадлежности предлагаемых кандидатов, их взглядов на будущее Европы, а также альянсов между государствами-членами, направленных на получение преимуществ в результате избрания конкретного кандидата. В условиях сильного распыления голосов на выборах Европарламента,  поле для манёвра на переговорах, имеющееся у ЕНП и СиД, является более узким, чем в 2014 году. Соответственно, голосование центристского течения, возглавляемого в Европейском совете Эммануэлем Макроном и представляемого парламентской группой „Обновление Европы”, может привести к одобрению компромиссной кандидатуры, такой как Барнье или Вестагер.

Как бы то ни было, состав и план деятельности будущей Еврокомиссии окажут прямое влияние на Республику Молдова. В области внешней политики и политики соседства ещё предстоит выяснить, какие расходы будут выделены для следующего бюджетного инструмента, рассчитанного на 2021–2027 годы и предназначенного для стран, не входящих в ЕС. В этой связи ожидается, что будущая Комиссия установит новые цели и результаты для Восточного партнёрства на период после 2020 года. На этом направлении акценты Комиссии могут различаться в зависимости от личности, стратегии, видения и команды будущего председателя Европейской комиссии.

Автор: Михай Могылдя